Правильная одежда — для охоты первое дело. Вы улитку видели? Она почему-то в домик одета. Поэтому любой охотник после покупки ружья и одежды норовит охотничий домик купить у черта на куличках. Потому что на куличках дичи больше.
Домик был маленьким: изба-пятистенок, земли тридцать соток. Конюшня, другие сарайчики. По участку ручей течет с рыбой. Настоящие кулички в моем понимании. Самодостаточные. Там даже сотовые брали только если на крышу влезть, лестницу на трубу поставить и с лестницы его вверх подкидывать. Здоровый отдых, все для охоты.
А тут еще с утра завьюжило, морозец в 20 градусов, живность попряталась, снегоходы сами в конюшню залезли. Хороший хозяин в такую погоду и собаку на улицу гнать не будет, а охотники что хуже собаки?
Нисколько не хуже. Лепота: в печи дрова трещат, в окна пурга долбится, за столом пять мужиков, только из бани, разговоры ведут. К ночи второй литр на душу уже пошел, кто уже спать лег, кто только собирается.
На улице темно, хоть глаз коли, и вьюга. Слышим в окошко стучит кто-то. Пошел дверь открывать. Как открыл меня снегом шибануло, пар кругом и не видать ничего. Дверь закрылась, пар спал, смотрю, девчоночка стоит лет четырнадцати на первый взгляд (потом выяснилось, что ей шестнадцать уже — мелкая просто). Куртка легкая, шапчонка худая, лицо белое в инеи всё, губы синие и дрожит еще.
— Дяденька, пустите погреться, пожалуйста, — и на пол села. Да какой там села — по стенке сползла, — Я со второго раза только понял, что говорит, губы не шевелятся с мороза. А тут она еще с пола:
— Я не одна…
— Зови, — говорю, — кто там есть еще. Так не шутят. Хотя, сиди я сам выйду, — и унты натягиваю.
— Лошади…
— Какие лошади? — сам спрашиваю, а думаю, что совсем у девчонки от мороза крышу снесло, — посиди пока, я посмотрю.
И вышел. Действительно лошади. Три штуки. Все в снегу и сосульках к стене жмутся — там ветер тише. Вернулся в дом растолкал мужиков, девицу к печке перенес.
Васька (у него приемной дочери как раз двенадцать лет тогда было, оторва та еще: то ногу отморозит, то школу подожжет) за девчонку взялся: ноги с руками водкой растер, немного внутрь дал, чтоб быстрей согрелась и на русскую печку пристроил, в тулуп завернув.
Остальные. Я — конюшню откапывать, а остальные по лошадям специалисты — в деревне оба выросли, один в татарской, другой в осетинской.
Девчонка молодец, даже не пискнула, когда ее растирали, только как заведенная:
— Лошади у меня там. Не говорите никому…
Почему не говорить? Зачем? Подумаешь лошади. Потом узнали. Лошадей в конюшне почистили, сена дали, овса полмешка нашли, что от старых хозяев остался, — все, что положено, в общем, не разбираюсь я в лошадях.
Девчонка успокоилась, засопела, а мы еще по рюмке-другой накатили — сон как рукой сняло после таких событий. К утру пурга кончилась. Рассвело. Слышим девица наша завозилась на печке.
— Дяденьки, — говорит, — а одежда моя где? Мне ехать надо, пока не нашли.
— Кто ищет-то? От родителей небось бегаешь? — спрашиваем, рассматривая ночную гостью. Стрижка под мальчика и физиономия в веснушках — эдакий чертенок рыжий с курносостью, но безрогий еще.
— Милиция, наверное. Я их украла.
Ну, понятно, что лошадей увела у кого-то. Рыжие, они такие.
— Зачем?! — хором почти спрашиваем. Только нам конокрадов малолетних не хватало. Иди потом доказывай, что это не мы… Хорошо, что следы все замело.
Расспросили. Оказалось с бойни она их увела. Старые лошади были, для работы негодные, а есть просят. Девчонка летом из города к бабушке с дедушкой приезжала и ухаживала за этими лошадьми — ее помощником конюха в бывший колхоз пристроили. Зимой с кормами «не очень» — забить решили коников. На колбасу.
Собрали мы ее, кто чего отдал, великовато, правда, все, но что было. Лошадей вывели, подсадили и распрощались. Славка потом сказал, что посадка у девицы — что надо посадка. Он потомственный конник, ему в таких делах верить можно.
Мы еще потом следы до дороги ямахами закатали, на всякий случай. Кстати, не зря. Часов в одиннадцать дня милиция с председателем и бульдозером пожаловали. Милиция с председателем — лошадей искать, а бульдозер дорогу чистить. Дорогу расчистили, спасибо им, а лошадей не нашли — мы ж никого и не слышали даже. Но посочувствовать, посочувствовали — двумя бутылками и закусить.
Все подумали, что домик на охоте — первое дело? А еще пурга, огонь в печи, друзья и малолетние преступницы. А вот остальное на охоте не главное.
Через несколько лет отдыхали печенью на турбазе километров за двести от места событий. То ли праздник какой-то, то ли день рождения, то ли свадьба, я не помню уже. Управляющий предложил конную прогулку. Вышли посмотреть. Спросил у конницы сколько стоит.
— Для вас, — говорит, — бесплатно, вы что меня не помните? Ну меня-то ладно, а лошадей?
Иди узнай в симпатичной накрашенной девице того самого замороженного подростка. А лошадь, она и есть лошадь.