Слышали наверное анек про табличку над писсуаром:
«Не льстите себе, подойдите ближе»? А тот мужик не слышал.
Короче, действие происходит в мужском туалете кабака «Шутерс»
в городе Кливленд. Приличный такой кабак: на берегу канала, плывут
пароходы — привет Мальчишу, музыка играет, официантки симпотные,
девушек раза в два больше чем мужиков, все выпивают, закусывают,
солнышко светит в общем на редкость приятное место. Ну и туалет
под стать. Хрустальных люстр и ковров правда нет, но чистый
и приятный туалет, как и полагается быть туалету одного из основных
кабаков Кливленда. Люди заходят и выходят с улыбкой, друг друга
пропускают, руки моют, очередь соблюдают.
И надо ж было той беде случиться, что в эту идилию заходит грязного
вида изрядно подвыпивший мужичонка, не обращая внимания
на очередь, проталкивается к писсуарам, встает примерно на расстоянии
5 (!) метров, расстегивает, достает и пускает неслабую струю. В писсуар.
А вы что подумали?
И вот он стоит, в пяти, повторяю, метрах от писсуара, слегка
покачиваясь, и с сосредоточенным выражениям на лице справляет
свою не очень-то малую нужду. Терпел, видать, долго: в кабак
не пускали, а под забором — гордость не позволяла. И вот дорвался.
Терпел долго, струя — наимощнейшая, а расстояние, как вы помните,
пять метров. Прошу прощения у дам за подробности, но брызги
разлетаются со страшной силой, причем отнюдь не шампанского.
Вокруг мужичонки и трех писсуаров, из которых он использует лишь
один, мгновенно образуется вакуум — никому не хочется быть
забрызганным. Чистенький пол и стены приятного туалета начинают
быстро покрываться… ну сами понимаете чем. Народ начинает что-то
бубнить насчет того, что совесть надо иметь, но все это очень тихо
и себе под нос, не потому что боятся, а потому что неудобно —
американцы не привыкли разговаривать в туалете, особенно с людьми,
писающими с пяти метров. А у мужика все не кончается.
Наконец один дядька не выдерживает и громко и довольно враждебно
выражает общее мнение:
— Мэн, — говорит он, — ты не мог бы поближе подойти?
— Нет, мэн, — отвечает мужичонка жалобным голосом.
— Почему?
— БРЫЗГАЕТСЯ ОЧЕНЬ!