«Кого Создатель хочет наказать — тому он исполняет все его желания»
Откуда-то из авраамических религий.
Котики и собачки — это мило, популярно и тоже у меня жило или живёт, но в этот раз я расскажу об экзотике. Морские свинки! Плотно набитая толстая мохнатенькая колбаска, приятно лежащая в руке и слегка попискивающая («сквик!» — так записывают этот звук наши англоязычные друзья). «Тоже мне экзотика!» — резонно могут мне возразить, и столь так же резонно пытался возразить охреневший я ветеринару в далеком году в далеком Монреале. «Не собачка и не кошечка — значит экзотика и всё тут! Тарифы — вон там, на плакатике» — непреклонно возражал бывалый ветеринар с профессиональной улыбкой мастера кастрации… Впрочем, сейчас не об этом.
Со зверюгами у меня в эмиграции шло по нарастающей. Я вообще привык иметь дома живность, но то — дома. Тут с той же собакой гулять некогда и негде, коту наполнителя не напасешься со студенческих денег, а самое главное — лендлорды обычно крайне недружелюбно относятся к идее добавить на вписку четвероногого друга. «Ну если душа просит — заведи хомячка или свинку» — посоветовал мне один из местных друзей — «По закону если животное живет в клетке и её не покидает, то запретить его держать нельзя. Предмет личного пользования это вроде как, а не животное». «А что, мысль!» — подумал я и заботливо потопал в ближайший звероприют, где обзавелся шустрой шоколадного цвета с рыжим вкраплением девочкой-свиночкой. Стесняшкой эта девочка не была и с удовольствием обкусывала (весьма впрочем незлобиво) мои пальцы, когда сидела на руках, скакала по клетке и вносила элемент непредсказуемости в простой холостяцкий быт. Полюбила взбираться по мне и прятаться в щетине под шеей, чем дала мне отличную отговорку в плане бритья, кстати.
«Свинке одной скучно и тоскливо, ей так нельзя!» — уверенно сообщила мне по телефону моя любимая при следующем разговоре. «Ну нельзя так нельзя…» — пожал плечами я и двинул в уже знакомый приют. А что, клетка есть, жрут они немного — где одна, там и две… Фигушки, где одна, там сразу три. В смысле, что в приюте сидели в клетке уже две свиночки, одна из которых была гладкошерстная и прыгучая, а вторая — перувианская — волосата, как хиппан, и столь же невозмутима. «Они всю жизнь жили вместе, их так вот и принесли, нельзя разлучать…» — старательно объясняла мне девочка-волонтёр, пока я подписывал бумаги. «Вот теперь-то им точно не будет скучно!» — думал я и, как всегда, ошибался. Скучно не было мне. Диспозиция вышла тупиковая: рыже-шоколадная вселилась первой и явно обладала всеми правами на главенство, но новоприбывших было двое, причем пара была слаженная. А вы видели, как дерутся свинки? Узри такое Остап Бендер — и идея дуэли на мясорубках более не прельщала бы его воображение. Дело в том, что животные они довольно мирные, лишённые острых, как бритва, когтей, длинных клыков и прочих боевых атрибутов. По сути морская свинка процентов на 30-40% состоит из головы на крепкой шее, плавно переходящей в туловище. Едальник. Массивная, крепенькая, миленькая голова с глазками бусинками и выразительным носиком… Вот ими-то они и дерутся. Подбежала к сопернице, яростный взмах башкой — бадабум в лобешник! У хиппо-свинки при этом еще очень мило чёлочка подлетала. Шум при этом стоял такой, что казалось будто в атаку идет вся будённовская конница, а не три грызуна-переростка делят полквадратных метра.
«Это бесперспективно…» — подумал я на третью ночь, прислушиваясь к ходящей ходуном клетке и прикидывая как скоро меня прибьют соседи. Решение было принято кардинальное: я докупил еще одну клетку, разломал обе на составляющие решетки, на пол в углу в несколько слоев постелил промышленной прочности полиэтилен, обнес его скрепленными воедино решётками и посыпал соломки. Получился весьма симпатичный кораль (лендлорд красоты не оценил, но про юридические тонкости борьбы с лендлордами я в другой раз напишу. Урона стенам и полу я не нанёс, а с остальными претензиями он пошёл… ладно, не отвлекаюсь). В общем жилплощадь была увеличена, в разные углы кораля поставлены по крутому индейскому чуму из ближайшего зоомагазина и среди скво моего племени воцарился мир.
…Я уже забыл, за каким хреном я поперся в тот приют. Вот реально, не нужно обычным людям там шататься. Возможно совета хотел спросить по свинине моей, а может ещё что… Помню только, что в этот раз я зашёл и… удивился. Свинки — экзотика, помните? Их вот так вот по одной, по две стояло в прошлые разы, а тут — весь коридор заставлен клетками со свинками. Стадо. «Шер ше ля охренеть?» — с интересом спросил я у пробегавшей мимо измученной волонтёрши (Квебек — провинция франкоязычная и говорить по-французски считалось данью приличия). «Да … … @#$!» — на удивление мрачно отозвалась девушка. «Тут одна не очень умная учительница по биологии невнятной половой ориентации, к родителям которой у меня большие претензии и несколько вопросов, задала своим семиклассникам проектик на четверть — завести свинку и последить за ней. Вот четверть закончилась и почти весь класс сдал «материал» свой сюда! У нас даже полок сейчас не хватает их всех расставить, а запас свинского корма они уже сожрали весь!» Перспективка вырисовывалась для этих колбасок самая что ни на есть усыпительная, «но у меня ж и так три дома уже, ну люди!!» — извинялся я, что забираю всего двух. Розетчатых. Одну сразу окрестил Пушкиным (в обиходе Пушкой) за бакенбарды, вторая стала Ёжкой — за панковски торчащую щетину. Машка, Дашка и Шняшка смирились с подселением довольно легко (хотя и не без бадабума), и я стал владельцем свиностада. В приют я больше не ездил.
* * *
Тем временем у любимой в далёкой Калифорнии происходили вполне логичные события. Номер раз: умилившись моими свинками, она завела себе свина. Крупного, двуцветного (благородного серебристого цвета, с главным оружием — головой — аккуратно выделенным белой шерсткой). очень умный, тихий и спокойный, он жил в коробке в ящике стола и всюду путешествовал с нею. Знал своё имя и поворачивал голову, его услышав 🙂
Номер два: в какой-то момент мы размышляли о её переезде в Канаду (хотя в результате в Штаты уехал я), а потому свина мне любимая решила подвезти заранее — на акклиматизацию.
И очевидный номер три: свин был молодой и совершенно не стерилизованный. По этой причине в загон к красавицам он запущен не был, а оставлен взамен носиться по квартире и спать в отдельной коробочке снаружи. Никогда не видевший одновременно такого разнообразия красоток, свин очумел. Со всей свойственной ему силой и изобретательностью он пытался устроить подкоп, нагромоздить гору и перепрыгнуть внутрь, но сошелся на том, что каждый день подолгу грыз решетку. «Держитесь, девки, я уже почти!» — урчал он, когда с той стороны подходили полюбопытствовать пушистые обитательницы, и принимался за дело с удвоенной силой. Он грыз размеренно и чётко, мечтая о любви и свинятах. Перманентный долбяще-скрежещущий звук слегка раздражал, но я уже вынашивал коварные планы…
«Нет-нет, риск минимален, мы — профессионалы. Внешне всё останется почти таким же, он даже взбираться на самочек будет… Минимум вмешательства, быстро и качественно, тарифы вон там, на плакатике» — пояснили мне местные ветеринары. Студенческий бюджет хрустнул, но устоял, а красавец-свин познал чудо стерилизации. «На всякий случай еще несколько недель не пускайте его к самочкам, пусть все пройдет» — напутствовали меня айболиты, вынося переноску с еще сонным бойцом. Идея календаря свину близка не была, он жил по принципу «сейчас или никогда». Звали его Ух, за характерные издаваемые им звуки, и вот эту симфонию — бодрящее уханье «я уже иду!» вкупе с разгрызанием решетки — я и слушал оставшиеся недели. Его можно было не искать, коробка была не нужна — он дневал и ночевал рядом с загоном, горящими глазами следя за вожделенными девственницами. Страшно представить картины разврата, мелькавшие в его морскосвинском мозгу.
Всё прошло совершенно обычно — не было ни торжественного перекусывания ленточек, ни оркестра, ни банкета. Просто в один из дней, проснувшись на ставшие уже привычными звуки стройплощадки, я ухватил работягу-гастарбайтера под пузо и со словами «Да иди уж, чего там…» закинул его в вольер. «Девочки!!!» — радостно сквикнул герой-любовник Ух. «Опа, девки, держи миски! Кто ушами будет хлопать, к тому в домик этот гад пропишется…» — недобро прищурились уже бывалые и совершенно неромантичные девочки. Свиньи, что с них взять. Честно сказать, душа у меня нежная, осколки чужой мечты больно царапают ее, поэтому я не стал досматривать уже ставшую привычной процедуру прописки «духа» (с бадабумом и подлетанием чёлочки). С ехидной мыслью: «Ты сам этого хотел…» я ушел за комп.
* * *
Ночью я проснулся от до боли знакомого звука. «Блин, я ж его уже посадил туда?..» — спросонья подумал я и включил свет. Ух сидел в углу вольера и остервенело грыз знакомую ему решётку, уже с другой стороны, изнутри. Временами он поднимал голову на свою милую старую коробочку в дальнем углу комнаты — но лишь на мгновение. Не теряя времени он вновь брался за привычную работу. Девочки его больше не интересовали. Он хотел домой.
«Кого Создатель хочет наказать — тому он исполняет все его желания» (С)