Саратов, начало 70-х. Бушует какая-то холера, всех везут в инфекционную
больницу и держат минимум три недели. И вот туда попадает мой
отец — молодой в то время инженер. Тоска дикая, контингент
в основном бомжи, из интеллигенции один мастер с оборонного
завода. И к ним подселяют прапорщика, который, конечно выбирает
интеллигентный круг общения, коечку поближе и т.д. Но через три
часа пишет рапорт главврачу про товарищей, рассказывающих
политанекдоты. Главный предупреждает о стукаче, и прапор отселяется
в другой конец палаты. Утром нянечка проводит вновь прибывшим
основную лечебную процедуру — клизму. Подходит к прапору и начинает
готовиться, а так как ее рост 140 см и эмалированную кружку эсмарха
ей держать тяжело, то она просит помощи у других больных. Желание
изъявляет мастер с оборонного завода, и после того как отверстия
были совмещены и краны открыты, мастак, в порыве праведной мести
вскакивает на стул, задирая руку с кружкой к потолку со словами
«А вот это, товарищ прапорщик, называется гидравлический удар!»
Вода с шумом уходит в трубу с высоты более двух метров без остатка.
Как прапору глаза не выбило — большой вопрос.
