Касательно Швеции и обсуждения проблем предприятия с работниками.
Помню, лет 15 назад судьба занесла меня в Стокгольме в Arbetslivsinstitutet, т.е. «Институт рабочей жизни». Он занимался реально ВСЕМИ вопросами жизни рабочих, начиная от законодательства об охране труда, до чуть ли не проблем с половой жизнью у работниц старше 65 лет.
Меня там в хорошем смысле слова потрясли три вещи (не считая попыток решения проблем с половой жизнью пожилых работниц).
Первая: при самом входе в Институт в специальной витрине лежала слегка треснутая защитная каска. С подписью: «В этой каске плотник Свенссон (фамилия условная) работал на стройке там-то и там-то такого-то числа такого-то года. На него упало бревно с высоты четвертого этажа. Плотник остался жив и здоров, и смог продолжить работу, хотя ему пришлось заменить каску».
Вторая: мы с директрисой института пили кофе и беседовали в «обеденной зоне». Вдруг в 11 утра раздался какой-то шум. Директриса посмотрела на часы и сказала: «О, это время перерыва на кофе для сотрудников, сейчас тут будет шумно, пойдемте ко мне в кабинет, закончим разговор там». И действительно, из-за угла вывалились человек 10 УБОРЩИЦ лет 50-55, которые с полным правом начали пить свой кофе, болтать, и есть бутерброды, абсолютно не стесняясь наличием их босса и не интересуясь тем, не помешали ли они ей в чем-то. А мы с их начальницей быстро подхватили свои кружки и ретировались в ее кабинет.
И, наконец, третья: перед входом в институт стояла большая скульптурная группа. Большая — но не как у Церетели, а в плане количества изображенных людей. Там было несколько скамеек, на которых сидели человек 15, мужчины и женщины. Перед ними стоял стол, покрытый скатертью (насчет графина не помню), а рядом со столом, лицом к сидящим, стоял низенький толстенький человечек (без пропеллера, если что…) с раскрытым ртом, активно жестикулирующий.
У скульптуры было название, типа «871/92», которое мне не говорило ни о чем, как Вы понимаете.
Естественно, зайдя в Институт, я спросил о скульптуре и о цифрах.
Цифры оказались номером общеизвестного (для шведов) закона. Этот закон был примерно как «Закон о трудовых коллективах» в СССР. Только был лучше продуман, более в интересах работников, и — гораздо лучше исполнялся на практике. Согласно этому закону, НИ ОДНО ключевое решение на шведских предприятиях НЕ МОГЛО быть принято без согласия трудового коллектива (речь именно о трудовом коллективе в полном составе, а не о профсоюзах, которые могли быть, могли не быть, могли включать, скажем, только 30% сотрудников…)
Т.е. если владелец фабрики захотел ее закрыть, а производство перенести в Китай — он мог это сделать. Теоретически. Только ему надо было убедить в необходимости этого своих рабочих. А они вот так просто на это, разумеется, не согласились бы.
Возможно, если бы он им предложил отступные в размере 2-3 годовых окладов, тогда да. Но это едва ли устроило бы владельца.
Кто-то говорил о том, что Швеция за время действия этого закона стала менее конкурентноспособной.
А кто-то говорил, что за время действия закона наемные работники почувствовали, что они реально участвуют в жизни своих предприятий.
И даже после отмены того закона (вроде бы, его в итоге новое правительство отменило — и, кстати, институт тот благополучно закрыли в 2007 г.) ситуация с правами рабочих в стране практически не ухудшилась…
