Когда ещё Санкт-Петербург был Ленинградом, а я с подружкой (имя изменено!) Аллой студентками-первокурсницами, ехали мы с ней как-то в метро перед самым Новым Годом. Ехали на студенческую складчину, а потому у меня в сумке лежали деликатесы аж из самого Елисеевского, а у Алки — бутылка приличного красного вина. Едем весёлые и довольные, а напротив нас сидит симпатичный мальчик нашего возраста, и, видимо, тоже едет в гости: принаряженный, при галстуке, а рядом на сидении — мороженный торт. В смысле, коробка с тортом-мороженым. И вдруг мы видим — торт поплыл. Белая лужа растеклась под коробкой, и уже закапало на пол. Метро грохочет, стоящие пассажиры мешают, кричать неудобно, и мы начинаем подавать парнишке какие-то знаки: указываем глазами, поднимаем брови, дергаем подбородками в нужном направлении — без толку.Мальчик решил, что мы с ним заигрываем, улыбается в ответ и кивает. Нас бросило в хохот.Глянем на него — и валимся друг на дружку с рыданиями, вся косметика поплыла.Тут он заподозрил неладное. Осмотрел куртку, брюки, даже шапку — ничего не понимает.А мы уже икаем и задыхаемся. Но тут объявили остановку,он встал — и с трудом спас ботинки. Парень удержал себя в руках. С достоинством, держа торт на отлёте, он прошёл вперёд, мы за ним, и тут Алку от меня оттёрли,я отстала, глянула ей вслед — и чуть не упала. Из подружкиной сумки лилась багровая струя. — Алка, — кричу, — стой! — не слышит. Догоняю, сдёргиваю сумку, открываю — в пахучем вине плавают студенческий билет, кошелёк, зачётка, косметичка и прочее наше всё. Пробка выскочила. А вот не надо смеяться над чужим горем!
